Ностальгия по неоконам

В конце января, президент США Барак Обама выступил в Конгрессе с ежегодным докладом о положении в стране. По сути, речь шла о программной речи, приуроченной к завершению первой годовщины его работы в должности американского президента.

Разумеется, об Украине американский лидер опять ничего не говорил, что стало очередным ударом по украинским „западникам”. Украинские убежденные евроатлантисты все сильнее чувствуют себя в роли брошенной женщины. Что же касается „евроатлантистов”-конъюнктурщиков (а их у нас подавляющее большинство), то у них, похоже, все больше болит голова, как бы это выбрать благоприятный момент, чтобы в очередной раз „поблагороднее” перекраситься.    

А ведь все было совсем по-иному еще пару лет назад, когда в Штатах хозяйничали неоконсерваторы Джорджа Буша.  

С приходом в 1980 году в Белый дом неоконсервативной команды Рональда Рейгана американские неоконы всегда с особой чувствительностью относились к постсоветскому пространству. Будучи не чуждыми как влияния троцкизма (Макс Шахтман, считающийся основателем неоконсерватизма, был соратником Льва Троцкого и непримиримым врагом сталинского варианта социализма), так и миллениаризма (подробнее об этом можно ознакомиться в известном исследовании Стивена Хаммела), неоконсерваторы унаследовали особую «любовь» к СССР. Отсюда знаменитое рейгановское – «империя зла».

Возможно, именно такие чувства сподвигли на формирование в США в начале 1980-х стахановскими темпами целой сети неправительственных организаций в виде своеобразного пула из Тhe National Endowment for Democracy (NED) и ее четырех союзников: республиканской The International Republican Institute (IRI), демократической Тhe National Democratic Institute for International Affairs (NDI), а также Тhe Center for International Private Enterprise (CIPE) и the Free Trade Union Institute (FTUI).

После того, как новое «оружие» успешно себя зарекомендовало на полях Центральной Европы во время бархатных революций конца 1980-х, было бы большой глупостью не применить его в идеологической борьбе на постсоветском пространстве, что, собственно, и было с успехом осуществлено во время т.н. «второй волны» бархатных революций.

«Перезагрузка» Гогов и Магогов

Однако, если для неоконов именно Россия – это «империя зла», «царство Гогов и Магогов», а отсюда именно Украина – это ключевой плацдарм в этой «священной войне», то обамовцы, похоже, роль Гогов и Магогов  отводят больше Поднебесной.

Разумеется внешне все выглядит «глянцево». Скажем, в июле прошлого года выступая в рамках саммита по вопросам экономического сотрудничества США—Китай американский президент заявил, что отношения между двумя странами станут определяющими для истории 21 века, и, таким образом, станут самыми важными двусторонними отношениями в мире. «Такова реальность, которая сцементирует наше партнерство», - особо подчеркнул Обама.

Однако реальность не так идиллична для Вашингтона. По некоторым прогнозам, Китай уже к 2015 году может стать мировым лидером по объему промышленного производства. Ожидается, что еще раньше - к 2012 году - китайский фондовый рынок превзойдет по капитализации рынок акций США и выйдет на первое место в мире.

А это, в свою очередь, может повлечь за собой смену геополитического лидера.

И чтобы этого не произошло, Вашингтон, похоже, уже сейчас создает новую систему сдерживания. Что-то наподобие разработанной в конце 40-х годов Дж. Кеннаном концепции политики «сдерживания СССР», а также знаменитой антисоветской «анаконды» Коэна—Киссинджера.  

Только теперь уже сама Россия может стать составной частью новой «анаконды», а значит союзником США, а значит получит карт-бланш на постсоветском пространстве, в первую очередь, в Украине.

Ситуация для Киева усложняется еще и тем, что в целом такой геополитический «тренд» на руку Евросоюзу. Это предельно четко по-немецки объяснил «наш» известный немецкий политолог Александр Рар. Для Германии, подчеркнул он, очень важно, чтобы европейский континент включал в себя Россию. «Не оставлять Россию Азии, сибирские богатства – Китаю, не потерять возможность интегрировать эту страну в европейскую безопасность. Включая Украину, Грузию или Беларусь в НАТО, мы теряем Россию на следующие 20–30 лет. Многие силы в Европе этого не хотят».

Разумеется, надеяться в этой ситуации, как в 2004 году, на «вашингтонский патронаж» Киеву не приходится. Барак Обама – это не Джордж Буш. Последний, взяв кого-либо под свой вассалитет, с упрямством техасского ковбоя будет гнуть свою линию до последнего.

Опыт же первого года президентства Барака Обамы показывает, что за оригинальными идеями на, практически, всех внешнеполитических направлениях  пока не видно их реального продвижения.

Очевидно, что причину этого нужно искать в характере самого Барака Обамы. В частности, исследователь студенческого периода нынешнего американского лидера в Чикаго журналист Байрон Йорк особо акцентирует внимание на том, что г-н Обама великолепно умел организовать людей, но не был силен в определении для чего, т.е., другими словами, не видел целостного замысла. Похоже, рецидивы старой «студенческой» болезни дают о себе знать нынешнему хозяину Белого дома.

К примеру, ближневосточный мирный процесс тому яркое доказательство. Но там нынешний хозяин Белого дома хоть что-то инициировал (вспомним, хотя бы его выступление летом прошлого года в Каирском университете).

На Украину же Обаме, судя по всему, вообще наплевать. Да и действительно, зачем ему в условиях нынешней глобальной политической неструктурированности и всеобщей острой нехватки финансовых ресурсов огромный кусок геополитической периферии с запущенной производственной и транспортной инфраструктурой, бедным населением, убогой социальной сферой и ужасающим уровнем коррупции.

А вообще, желание дистанциировать себя от «пороховой бочки» в центре Европы сейчас становится даже модным, что наглядно демонстрируют, скажем,  нашумевшие газопроводные проекты как России («Северный» и «Южный» потоки), так и Евросоюза («Набукко»).

Более того, большинство вовлеченных в тему экспертов считают, что нынешние президентские выборы ничего в Украине не изменят и от них не зависит практически ничего.  Как выразился недавно  Директор исследовательской программы Финского института международных отношений Аркадий Мошес, «параметры развития Украины на среднесрочную перспективу уже сформированы. И в картине украинского будущего превалирует не голубой и не помаранчевый, а серый».  

«Карма» Речи Посполитой

На протяжении, фактически, последних двадцяти лет идеологическая машина победителей в «холодной войне» по кирпичикам восстанавливала от Балтики до Черного моря идею Великой Сарматии, а также идею gente Ruthenus natio Polonae, т.е. идею договорного вхождения Украины (narodu Ruskiego – в тогдашних польских хрониках) в состав Речи Посполитой.

Проще говоря, все: от различных совместных проектов Балто-черноморской дуги и до знаменитого гоффмановского фильма «Огнем и мечем» - делалось для того, чтобы поменять «карту стереотипов» украинца с «казацкой», где главный тезис: «враг – лях», на «посполитую» с ее романтическим мифом о всеобщей толерантности между поляками, литовцами, белорусами и украинцами в пределах «Великой Сарматии».

Похоже, в своем любовании Речью Посполитой Украина несколько заигралась. Да так, что уже, судя по всему, ныне появляется реальная опасность перебрать на себя ее судьбу или как сейчас любят говорить – «карму».  

Как известно, во второй половине 18 века огромное госудавство в центре Европы, раздираемое внутренними противоречиями, превратилось в «серую зону» на континенте и, в результате, было стерто с политической карты Европы тремя империями.

То, как «сильные мира сего» не спешат после истечения срока действия Будапештского меморандума 1994 года заключить юридически обязывающий новый подобный документ взамен предыдущего, где-то говорит о том, что все «гаранты», включая и «обамовский» Вашингтон, особо бы и не возражали против  римейка с разделом новой «Речи Посполитой».

И если украинский дух вновь окажется неспособным на очищение и радикальную кадровую революцию в государстве,  то для сохранения хоть какой-то целостности страны уповать придется лишь на возвращение в Белый дом американских неоконов.

Виталий Билан, для «Главреда»